19 апреля – ИА SM.News. — Елена Николаевна, Вы известны как ученый, выступающий за социалистическую систему хозяйствования, за Госплан в новом качестве. Ваша точка зрения либеральным крылом экономистов не приветствуется. Вас это не смущает?
— Давайте сделаем небольшой экскурс в историю.
Развал экономики нашей страны – Советского Союза – начался с Хрущева. Именно тогда был нанесен первый удар по планированию, которое позволило СССР победить фашизм и стать страной биполярного мира.
Доктрина, принятая Хрущевым в 50-х годах, называлась теорией товарного производства при социализме. Но что такое товарное производство? По Марксу, продукт становится товаром, если он производится частником, владеющим средствами производства, для рынка. В нашей плановой экономике предприятия работали скоординировано по плану, и рыночных отношений при плановой системе быть не могло.
При Хрущеве в использовании финансовых средств государственного бюджета были увеличены права союзных республик, которые стали использовать их под развитие национальных идеек. Потом реформы по децентрализации успешно продолжил Косыгин и все последующие наши руководители, заканчивая 91-м годом, когда одновременно со страной сломали Госплан и, довольные, перешли к чужой системе глобального управления.
Руководствуясь конъюнктурным критерием прибыли вместо критерия роста качества жизни и обеспечения национальной безопасности, предприятия, выпускающие сложную продукцию, предполагающую высокую долю добавленной стоимости, стали банкротами. Их место заняли транснациональные корпорации (ТНК), централизующие производство сложной продукции внутри себя.
Тогда нам и определили место: Россия – сырьевой придаток, кладбище отходов. Поэтому на нас махнули рукой даже бывшие союзные республики: экономически слабая страна-аутсайдер вызывает неуважение.
— Очевидно, что сегодня мы в глазах Запада выглядим не лучше. Именно поэтому они яростно объявляют нам санкции, будучи уверены, что наша экономика уж теперь-то точно не выстоит.
— Если продолжится уничтожение отечественного производства, как это было последние 30 лет, то России не будет. Сумеем ли мы победить экономические проблемы? Это главный вопрос выживания нашей страны.
Такой же вопрос стоял и в 50 годы, когда СССР – победитель во Второй мировой войне, должен был управлять развитием огромной восстановленной экономики с ориентацией на рост качества жизни. Сложность была в том, что вручную трудно увязать, сбалансировать все связи производителей под заказы конечных потребителей (государства, домашних хозяйств, экспортеров).
Выстраивание производственных цепочек, а точнее производственной сети для выпуска нужного конечного продукта – и есть проблема. Для этого требуется строгий расчет материальных ресурсов, а для их производства также требуется производство материальных ресурсов и т.д.
Более того, если не хватает производственных мощностей, то для их увеличения, как и для замещения устаревших производственных мощностей, также требуются материальные ресурсы, которые нужно произвести…
Вручную рассчитать необходимый план практически невозможно. Необходим переход к автоматизации управления экономикой.
Для наглядности приведу пример: если сейчас, к примеру, у нас нет двигателя на каком-то заводе, завод просит двигатель у дружеского Китая. А тот отвечает: зачем вам двигатель, я вам сразу машину дам. Это – рынок. Но мы же должны сами заниматься производством. Это – наша технологическая независимость, это развитие страны, рост населения. Но чтобы произвести этот условный двигатель, надо не только произвести детали, из которых он состоит, но и станок, на котором эти детали производятся. А чтобы такой станок произвести, надо иметь станок, производящий станок, производящий двигатель. Получается сеть переплетенных производственных взаимосвязей в экономике, которую не распутать, если не применить систему алгоритмов составления планового межотраслевого баланса с использованием компьютерной сети.
— Помимо станка и двигателей, нужны люди, которые всё это понимают и умеют на этих станках работать. А советская система образования и профессионального обучения у нас разрушена или подчинена рынку. И те техникумы, которые выпускали слесарей-механизаторов, сегодня выпускают косметологов и массажистов.
— Скажу жестче: мы уничтожили не только нашу технологическую независимость, но и инженерную школу. Поэтому нас сегодня и бьют санкциями по больному месту – встроили в систему глобального управления как сырьевой придаток, который не имел права на собственные передовые технологии.
Единственное, что не удалось разрушить рынком, это оборонно-промышленный комплекс. И только лишь потому, что в ОПК сохранилось планирование. В противном случае Россия уже могла бы повторить судьбу Ливии, Ирака, Сирии.
А ведь все эти 30 лет раздавались крики, мол, давайте, приватизируем ОПК! Но, слава Богу, что руководство страной не пошло на поводу у либерального крыла во власти.
Сегодня нам важно понять, где именно у нас возникли проблемы из-за санкций. Правительство пока этого не знает.
Между тем, санкции коллективного Запада равносильны бомбе замедленного действия, запущенной по всей цепи взаимосвязей. Это экономическая диверсия по отношению к нашему народу. Ведь там, где из-за санкций будет обрыв на одном производстве, пойдет цепная реакция обрывов по другим предприятиям.
Сейчас надо срочно решать задачу выстраивания сети производственных связей внутри России, чтобы производить конечные продукты. Но пока у правительства нет такого проекта развития экономики. Оно сегодня занято решением вопросов чисто финансовых. Наши министры привыкли жить в монетарном мире: кому не хватает денег – дать, где большие долги – реструктурировать. Деньги осваивают («пилят»), и никакого импортозамещения не получается. Чиновникам, кстати, эта модель освоения денег и безответственности в условиях всеобщего экономического хаоса очень даже нравится.
— Вы пытались довести до федеральной власти свою точку зрения?
— Мой ученик, аспирант Д. Парфенов, депутат Госдумы РФ от КПРФ, передал Г. Зюганову мои предложения, а тот пошел с ними в правительство. Во время недавнего выступления М. Мишустина перед депутатами в Госдуме я уловила озабоченность проблемой необходимости создания этих самых производственных цепочек. Вскоре мне поступил звонок из отдела экономической статистики Минэконоразвития – сотрудникам поручено разобраться, что это за модель динамического развития, которую предлагает научная школа стратегического планирования Николая Ведуты.
Разговор состоялся интересный. Сотрудники Министерства составляют межотраслевой баланс по западному стандарту системы национальных счетов, принятому ООН в 2008-м году. Поэтому поначалу они восприняли мои предложения настороженно. Но в процессе углубленного диалога настроения изменились, и они поняли, что предлагаемая мною модель является управленческой, а не созерцательно-аналитической, что есть алгоритмы, которые могут обрабатывать исходную экономическую информацию для повышения эффективности управленческих решений.
— С чего надо начинать, по-Вашему?
— В России есть сильные специалисты во всех отраслях экономики. Их надо объединить, чтобы от ручного «слепого» управления экономикой перейти к автоматизированному. В его основе будет лежать динамическая модель межотраслевого баланса (МОБ), представляющая собой систему алгоритмов согласования заказов конечных потребителей и возможностей производителей. В результате определится распределение производственных инвестиций между отраслями и выстроится плановая производственно-логистическая сеть.
Это фактически уход к советскому Госплану, но на новом уровне материально-технической базы – сети компьютерных центров, ядром программного обеспечения которой будет динамическая модель МОБ. Если тот Госплан работал вручную, просчитывая, сколько и какого товара нужно населению, то в предлагаемой нами модели динамического развития рутинную работу берет на себя компьютер. И решение, кому дать инвестиции, будет опираться не на лоббирующие группы олигархов, а в интересах всей страны на обоснованные расчеты плана. Исчезает и культ личности, потому что машина ведет объективный расчет.
— То есть, вы подготовили и предоставили ряд предложений в правительство страны. Что теперь ожидаете?
— Я надеюсь, что специалисты из Минрегионразвития, а это очень толковые, знающие люди, а также специалисты других министерств, к которым попадет данный документ, сумеют подготовить правильный ответ. И тогда премьер-министр поймет, что сегодня нельзя ограничиваться только оперативными решениями – без автоматизированной системы управления экономикой, реализующей стратегические задачи, уже просто не жить. Надеяться, что крупный бизнес или просто хаос решат проблемы, это равносильно позиции страуса, прячущего голову в песок.
— По существу, Ваше предложение – это возврат к социалистической системе экономики.
— Не возврат, а движение вперед к социализму. Ведь что такое социализм? Это сознательно организованная экономика, то есть, преодоление хаоса в экономике. Перефразируя ленинский тезис, это «демократия плюс автоматизация управления экономикой».
— Сколько времени понадобится, чтобы изменить ситуацию?
— Подготовить методологов, которые понесут знания в массы, я смогу за две недели, а может и меньше. Переподготовка инженеров тоже не проблема – у инженеров системное мышление, они быстро всё понимают и смогут на местах собирать информацию, обрабатывать. Главная проблема будет – запуск автоматизированной системы управления, получающей достоверную информацию о состоянии экономики в режиме онлайн для обработки ее в динамической модели МОБ, а затем доведения результатов расчета планов до каждого исполнителя.
Если же всё оставить как есть, в хаосе, то рубль так и будет уходить в инфляцию, у нас не появится ни новых цехов, ни продукции, ни доставок, социальная напряженность в обществе будет нарастать…
И пока справедливы слова государственного секретаря США Энтони Блинкена: «Россию мы пустили в свободное падение». Но американцы даже не предполагают, что у нас есть свой проверенный временем плановый советский опыт, есть и алгоритмы, позволяющие модернизировать его с использованием достижений цифровой революции. Так что, Россия не просто выживет, а станет локомотивом выхода цивилизации на магистраль благополучного будущего.
в наших соцсетях
